Алхимические хроники - Страница 12

Его кавладорское неугомонное высочество тоже оказался неудобным грузом. Мы с ним упали, проехались по полированному паркету (брабансский стиль «Бон-бон», палисандр и кедр), врезались в огромную напольную вазу (изделие клана Моргенштерн, яшма, бронза, стиль «Яблони в цвету»), по инерции вкатились в зал Минорных Магических Народностей.

Прямиком ташуну в зубы.

Я, чего скрывать, была бы нормальной женщиной, заорала бы от неожиданности и омерзения. Не люблю я этих мерзких трупоядных земноводных, очень не люблю! А когда они на меня зубами щелкают, у меня шерсть дыбом встает и когти сами собой из пазух выскакивают!

Отбросив принца в сторонку, я с удовольствием прыгнула ташуну на спину — он, будучи стопроцентным чучелом, не возражал, — и разодрала его в мелкие клочки. Арден закричал что-то вопросительное — типа, чем я занимаюсь, что за люди пришли в музей, в чем повинен музейный экспонат… Он повинен в том, что попался мне в лапы!!

И правильно сделала. Ташуну в зале ММН не место. Никакой магии в нем нет в помине, ни одной чудесной способностью, кроме всеядности, не обладает. Подумаешь, сотворен с помощью магии — так это означает, что ему самое место в зале Забытых Искусств. Но там он одной прекрасной особе на нервы действует, вот его сюда от ме… от нее, особы этой, и запрятали.

Думали, что я не найду!

Я рыкнула мальчишке, надеясь, что он понимает рысий рык и что он догадается бежать следом и не отставать. Сама же для верности откусила ташуну голову, опрокинула каменную горгулью, послала по известному адресу минотавра, играющего на щелбаны в загадки со скучающим без аквариума тритоном и распутным сфинксом, перепугала до смерти выглянувшего из каминной трубы домового и с наслаждением продрала когтями ком кисеи, увенчанный парчовым тюрбаном. Давно собиралась познакомиться поближе с этим «экспонатом», который директор Музея купил под видом джинна у неких прощелыг, но все никак лапы не доставали.

Выбегая из зала ММН, мы с мальчиком, действуя удивительно синхронно и слаженно, уронили пришедшую поинтересоваться, что за шум в стане соседей, деревянную, в полный рост, скульптуру розовопятого тролля, и она покатилась по коридору, весело рассыпаясь трухой.

* * *

Не буду жаловаться: нам очень повезло. Когда мальчик споткнулся, упал на угол моей мантии, и вместе мы проехались до зала Древних Войн, оружие, сорвавшееся с пьедесталов, постаментов и стен, все-таки падало не на нас, а рядом.

Я кувыркнулась через голову, возвращая себе человеческий вид. Выдернула вонзившиеся в рукава и хвост моей мантии клинки и лезвия (секиру малую цинскую «восток-запад», гномий боевой топор, тесак размера «Тролль»; ритуальный серп античного друидского культа, парадный ятаган эль-джаладского эмира и пр.), и осторожно поинтересовалась, а жив ли мальчик.

Мальчик — какая прелесть! — не сбившийся с дыхания и не проявляющий признаков панического испуга, снова, с оттенком прогрессирующей патологии вежливости, спросил меня, что случилось.

Жутким, не доступным человеку усилием воли, проглотила рвущиеся с языка первые пять вариантов ответов на поставленный вопрос. Отряхнула порванные рукава мантии и сообщила, что музей подвергся нашествию грабителей.

Чадо, очевидно, слишком долго общалось со своим рыцарственным родственником. Потому как, ничуть не сомневаясь, оно мгновенно выдвинуло предложение поймать нехороших дядей.

Дядей-то поймать недолго, — подумалось мне, — а вот с серебром что делать?

— Хорошо, — согласилась я — для вида, с целью потянуть время, — вот только переоденусь.

— Зачем? — наконец-то изумился Арден.

Я с трудом подобрала слова, которые было бы не стыдно произнести в обществе женщин и детей.

— Это полузабытая эльфийская методика ловли воров.

— И в чем она состоит?

А я откуда знаю? Я что, эльфийка? Или юность в эльфийских рощах на травке провалялась? Р-рр, я не имела в виду ничего аморального!! Еще немного — и я специально уверую в какое-нибудь божество, чтобы иметь полное моральное право закричать: «О боги, за что вы наказали меня должностью экскурсовода для любопытных королевичей!!!»

Со всех ног бросилась в подсобку, располагающуюся чуть в стороне от наиболее посещаемых залов, рядом с кабинетом директора музея. Стряхнула с себя превратившуюся с лапшевидные лохмотья старую мантию, натянула запасную мантию директора музея, и попутно навешала словесную лапшу на ушки не в меру любознательного принца, что ловить воров (по эльфийской методике) надо чем-то острым, сохраняя безупречный макияж и царственную осанку.

Мальчик всё очень внимательно выслушал, сосредоточенно кивая в такт моим рассуждениям, по-взрослому хмуря брови, и даже, кажется, законспектировал мою речь на крахмальных манжетах.

Приведя свой вид в соответствие с высокими этическими стандартами, я, придерживая мальчишку за спиной, прокралась обратно. Притаившись в тени скульптурной группы, изображающей какого-то древнего воина на колеснице, я слышала, как громилы и полугном шастали по музейным залам, высматривая нас.

Воображение услужливо дорисовало картину: вот воры входят в очередной зал, снимают с подставок всё золотое, выковыривают драгоценности, из чего только под руку подвернется, переставляют таблички с подписями… А дракона-то я заперла, дура безмозглая! И ведь обычным оборотнем в наш просвещенный век никого не испугаешь! А призраков-то они не увидят!

Тут мою голову — хорошо, что полнолуние, и голова вполне человеческая, — посещает Идея.